Психологический проект Тертон Проект Тертон
трансперсональная психология, холотропное дыхание, тренинги
sep
Мы открываем сокровища сознания
{LOGIN_FORM}
middleshadow scroll-top

Биохимия стресса и эффекты гипервентиляции

Лекция Я.Э. Маршака в трансперсональном институте 05.11.1995 г.

Основные темы, затронутые в лекции:

  1. Ламарк был прав: приобретенные признаки наследуются.
  2. Механизм образования информосом, гипотеза происхождения вирусов.
  3. Биохимия стресса и роль стрессовой реакции в происхождении человека как вида.
  4. Эволюция питания человека: глюкоза — универсальный источник энергии для головного мозга.
  5. ГАМК-эргический шунт. Биохимические основы работы новейшего слоя коры головного мозга.
  6. Оксидантная и антиоксидантная системы нашего организма: почему процессы антиокисления «не успевают» за развитием окислительных реакций.
  7. Биохимические эффекты гипервентиляции. Индукция образования ГАМК на генетическом уровне и возможность наследования данного признака.

 

Некоторое время мне посчастливилось общаться с Лазарем Борисовичем Неклером, замечательным биохимиком, который догадался, как совмещаются два направления эволюционных идей в биологии: теории Ламарка и Дарвина. Когда-то Ламарк провозгласил основным принципом эволюции упражнение органов: животные упражняются, приобретают некоторые признаки, и эти признаки наследуются. Позже Дарвин выдвинул совершенно другую теорию — теорию отбора и, казалось бы, совершенно закрыл тему. В России в начале нашего века возникли отголоски ламаркизма в виде теории Лысенко, над которой смеялись, за которую преследовали ученых, - вышла скандальная история, в результате которой современные ученые совершенно не берут в расчет идеи Ламарка. Но Ламарк был не просто фантазером, он был настоящим ученым, который замечал, как и что происходит в жизни.

Пока менделеевская и дарвиновская теории захватывали умы, ученые доказывали, что приобретенные признаки не наследуются, причем делали это самыми экзотическими способами. Например, отрубали хвосты мышам, затем скрещивали, и на протяжении сорока поколений получали бесхвостое потомство. Действительно, признаки отрубленного хвоста не наследуются. На существующем в ту пору уровне исследований было трудно обнаружить наследуемые признаки...

Метод Кундалини-йоги пришел к нам от сигхов. Всего 600 лет назад этот народ начал складываться из самых разных слоев индийского населения. Сигхи восприняли определенный уклад жизни, в который входили интенсивные физические упражнения. Согласно современным демографическим исследованиям, сигхи длиннее на 20 сантиметров, чем все остальные индусы. Каким-то образом этот признак был приобретен всего за 600 лет.

Наш современник Лазарь Борисович Неклер, человек с очень «трудным» характером, догадался, как происходит наследование приобретенных признаков на молекулярном уровне.

Все знают, что в живой клетке организма существует ядро, в котором содержатся хромосомы, состоящие из ДНК, того самого генетического материала, который необходим клетке для производства любого присущего ей белка. По ДНК происходит транскрипция (копирование) генов, каждый из которых отвечает за производство одного признака, одного белка. Клетка делает копию не непосредственно с участка ДНК (гена). Она копирует ген, создавая матричные РНК (м-РНК), на которых происходит синтез белка. Когда клетка особенно интенсивно нуждается в продукции какого-либо гена, м-РНК выходит за пределы ядра в тело клетки, в цитозоль, и содержится в цитозоле в виде телец — информосом. Информосомы являются как бы представителями ядра на периферии.

Меклер сделал серию гениальных открытий в этой области. Он понял, как «узнают» друг друга молекулы ДНК и работающие белковые молекулы. Он узнал, как складываются разные части белка, как они «прилепляются» друг к другу, в результате чего нитевидная молекула белка скручивается, образуя специальную «рабочую машину».

Известен опыт, в котором при нагревании или помещения белка в «неподходящую» для него среду происходит денатурация, - структура белка меняется. Если потом белок вновь поместить в благоприятную среду, его молекулы «складываются», приобретая специфическую конфигурацию, в которой он становится работающим белком. В самой нити, в последовательности аминокислот, есть код, определяющий уникальную структуру каждого белка. Меклер сумел расшифровать этот код.

Информосомы заключены в белковую оболочку, причем она состоит именно из тех белков, которые локально соответствуют генетическому материалу м-РНК, содержащемуся в них. Подобно этому устроены и вирусы: они состоят из генетического материала и белковой оболочки, причем белки являются продуктами генов вируса.

Информосомы и вирусы фактически неотличимы. Возможно, вирусы возникли в момент, когда вышел из-под контроля механизм создания информосом. Возможно также, это тот механизм, с помощью которого популяции видов приспосабливаются к изменениям окружающей среды; то есть продуцируемые в большом количестве информосомы выходят за пределы организма и заражают информацией все остальные существа.

Создание большого количества информосом в условиях стрессовой реакции организма лежит в основе наследуемости приобретенных признаков.

Все слышали о стрессах, но не все точно представляют себе, что это такое. Стрессовая реакция обусловлена выделением специального гормона гипофиза — АКТГ (адренокортикотропный гормон), который, воздействуя на надпочечники, «заставляет» их выделять собственно стрессовые гомоны — глюкокортикоиды (гормоны жировой природы) и адреналин.

Адреналин создается из одной аминокислоты (всего, как вы знаете, существует двадцать аминокислот) — фенилаланина. Из фенилаланина получается также многое-многое для того, чтобы нервные клетки могли «разговаривать» друг с другом, «приказывать» другим клеткам организма.

Именно стрессовая реакция позволяет виду выживать в процессе эволюции. Очень часто виды, которые приходят в своей жизни к очень неудобным условиям существования, поставлены перед дилеммой — либо прекратить существование, либо измениться. Изменение возможно именно благодаря стрессовой реакции.

Сейчас мы все жалуемся на то, что много стресса в нашей жизни, жалуемся на акселерацию, на распущенность детей, которые вступают в ранние половые связи. А на самом деле стресс — это именно та реакция, которая позволяет нам сделать как бы шаг назад на нашем пути эволюции, чтобы стать немножко менее приспособленными к конечным условиям, в которых мы живем.

Вы знаете, что мы все произошли из оплодотворенной клетки, которая проходит длинный путь развития зародыша до взрослого состояния, повторяя все этапы эволюции вида. Онтогенез (индивидуальное развитие организма) повторяет филогенез (историю развития вида), и взрослое существо всеми своими качествами максимально приспособлено к той экологической нише, которое оно занимает. Но меняется биоценоз, меняется климат, живое окружение, и организму необходимо сделать шаг назад в своей приспособленности, чтобы приобрести новые признаки, которые дадут возможность существования в новых условиях. Организм, не сделавший конечный шаг от менее приспособленного детского до вполне определенного взрослого состояния в результате стресса получает возможность размножаться: ребенок становится половозрелым.

Когда-то, по-видимому, и человечество произошло благодаря этому механизму. Человек — это как бы половозрелый детеныш обезьяны. Обезьяна жила в таких условиях, где ей необходим был развитой мозг, для того, чтобы ловко передвигаться в трехмерном пространстве. Поэтому у детенышей обезьяны прежде всего развивался мозг. У человека мозг стал главным орудием приспособления.

В течение многих тысяч лет человек жил в самых разных условиях: в пустынях, лесах, на берегу океанов. Первая человеческая формация называлась собиратель-охотник. Человек не пользовался тогда огнем и ел совершенно другую пищу. Это была уже не та пища, которую ели взрослые обезьяны.

Мне посчастливилось однажды встретиться с английским археологом и ботаником Арни Хиллманом, исследующим историю питания древнего человека. В результате раскопок выяснилось, что около десяти тысяч лет назад произошла революция в питании человека. До этого момента, где бы ни жили люди, они ели семена многолетних растений. Известно, что крысы и мыши очень близки человеку по многим биохимическим параметрам. Многие испытания лекарственных и химических веществ для человека проводятся на крысах и мышах, несмотря на то, что человек произошел от обезьяны.

Вообще, все млекопитающие произошли от животных, очень похожих на современных крыс. Они жили в норах и вели сумеречный образ жизни. В то время на Земле царили гигантские рептилии, и первые млекопитающие были активны тогда, когда температура воздуха не позволяла холоднокровным гигантам передвигаться.

Первые млекопитающие ели то, что падало сверху, а именно семена многолетних растений. В семенах многолетних растений напряженная энергия химических связей, необходимая для прорастания зародыша, заключена в виде самых экзотических полиненасыщенных жирных кислот. А в семенах злаковых энергия заключена в виде крахмала — полимера углевода (сахарозы).

Когда человек сделал шаг назад в своей эволюции для того, чтобы приспособиться к изменившимся условиям среды, его пищеварительная система еще не была развита до уровня взрослой обезьяны и потому была больше похожа на пищеварительную систему предшественника — грызуна. И человек стал собирать семена. В коллекции Арни Хиллмана собраны примерно 200 наименований семян, которые служили пищей первым людям. Примерно десять тысяч лет назад человек редуцировал это количество до десятка наименований злаковых, которые он стал возделывать. С этого момента началась история человечества. Вместо того, чтобы приспосабливаться к различным экологическим нишам, человек создал искусственную экологическую нишу — социум. Что позволило ему это сделать?

Крахмал является полимером сахарозы. В чистом виде он неудобоварим. Для того, чтобы он стал удобоварим, его надо разрубить на кусочки — декстрины, что достигается термообработкой пищи.

Крахмал интенсивно насыщает кровь глюкозой. Головной мозг человека   черпает энергию только из молекул глюкозы.

Весь наш мозг пронизан артериями, артериолами, капиллярами. Сеть капилляров мозга может очень сильно расширяться. Известно, что у человека, который принимает лекарство ноотропил, через некоторое время кровообращение мозга улучшается. А знаете, насколько? В три раза! Насколько серьезны могут быть эти изменения. Капилляры образуют специальную поверхность — гематоэнцефалический барьер мозга, через который вещества проникают избирательно, путем активного и пассивного транспорта веществ. Глюкоза проникает в мозг совершенно свободно: чем больше глюкозы, тем больше её проходит в мозг. Это называется пассивным транспортом.

На гематоэнцефалическом барьере существует определенное количество универсальных аминокислотных рецепторов, которые «подцепляют» аминокислоты и перемещают их из кровотока в мозг (активный транспорт).

В желудочках мозга есть хорионические сплетения: сосудистые разрастания, напоминающие по виду почки. Работают они также подобно почкам, принося в мозг многие необходимые вещества: аскорбиновую, фолиевые кислоты, витамин В6 и другие. Там же рождается жидкость, омывающая мозг — ликвор. Ликвор образуется в желудочках, затем протекает по периферии, омывая спинной мозг, возвращается к голове, где существуют места оттока ликвора в венозную кровь — так называемая пахиновая грануляция (структура, которая также немного напоминает почки). Очень важно поддерживать постоянство химизма ликвора, чем и занимаются хорионические сплетения.

Попутно замечу, стоит ли принимать большие дозы витаминов. Есть три витамина — аскорбиновая, фолиевая кислоты и витамин В6, настолько важных для мозга, что для них не существует предела насыщения. При некоторых психопатологиях, как например при шизофрении, можно очень сильно помочь больным мегадозами витамина В6 в сочетании с цинком.

Пища, интенсивно насыщающая кровь глюкозой, дала человеку возможность интенсивнее думать. Безусловно, человек в своей тяге к сладкому пошел не за способностью думать, никому думать на самом деле неохота. Человек пошел за чем-то другим, а именно за чем-то очень приятным. Этим приятным была способность организма реагировать на большое количество глюкозы в крови.

Глюкоза чрезвычайно реакционноспособное вещество, которое присоединяется ко многим местам в организме. Например, у диабетиков нарушается кровообращение мелких сосудов, почек, периферических тканей, глаз и т. д. из-за того, что глюкоза присоединяется к стенкам сосудов, закрывая их просвет.

У организма есть способность уменьшать количество глюкозы в крови путем выделения инсулина. Казалось бы, для чего организму изначально нужен был инсулин, ведь древний человек не ел очень сладкую пищу? Оказывается, в моменты стресса, во время полового акта в крови у нас появляется очень много сахара. Запасенная в виде гликогена в печени и мышцах глюкоза выбрасывается в кровь, возникает гипергликемия, - и в ответ на это поджелудочная железа выделяет инсулин. Инсулин депонирует глюкозу и девятнадцать из двадцати аминокислот, которые свободно плавают в крови в качестве стройматериала для белков. Только одна аминокислота — триптофан — не подвержена действию инсулина. Из триптофана мозг делает очень важные вещества — регуляторы активности. Днем из триптофана вырабатывается серотонин, который ночью преобразуется в мелатонин — ночной гормон эпифиза, или шишковидной железы. В эпифизе «заводится» суточный ритм — циркодиальный ритм, которому подчиняются все ткани нашего организма. Поэтому мозгу небезразлично, сколько триптофана приходит в него, и мозг дает подкрепление наличию триптофана в виде приятных ощущений удовлетворения. После действия инсулина аминокислотные рецепторы гематоэнцефалического барьера гораздо больше загружены транспортом триптофана. Существует следящая система, связанная с центрами удовольствия, поэтому при большом количестве триптофана появляется чувство «съел — и доволен». За этим чувством удовлетворения после еды и погналось человечество, создав себе искусственную экологическую нишу и потребляя все более и более гликемическую пищу.

В истории человечества были этапы, когда человек прорывался к большему количеству гликемической пищи. Когда Наполеон способствовал строительству свекольных заводов для производства дешевого сахара, который прежде производили из южных районов, где его делали из тростника, англичане стали есть в двадцать раз больше сахара. Через двадцать лет после этого события распространились современные болезни — диабет, атеросклероз, ишемическая болезнь сердца. В наше время подобное произошло с двумя небольшими этносами — гренландцами и хошиминскими евреями в Йемене. Они начали употреблять сахар в двадцатых годах нашего столетия. И если до того в этих этносах люди не умирали от инфарктов и инсультов, то через двадцать лет статистика их смертности стала такой же, как у всего остального цивилизованного человечества.

Что же отличает человека от других животных  химически, что позволяет ему так ловко использовать свой мозг для приспособления к условиям жизни?

В клетках организма молекула глюкозы претерпевает ступенчатое расщепление на все более мелкие фрагменты, отдавая мелкими порциями напряженную энергию химических связей другим веществам. Глюкоза — универсальный энергетический материал для организменного уровня жизни. Клетки запасают частички энергии в виде внутриклеточного универсального энергетического материала — молекул АТФ. В результате ступенчатого расщепления глюкозы образуется трехатомная, трехкарбоновая (содержащая три атома углерода) молекула — пируват. Пируват превращается в молекулу, которая называется ацетил-холензим-а, которая направляется в митохондрии, где начинается её расщепление до углекислого газа и воды в цикле Кребса — цикл трехкарбоновых кислот.

Цикл Кребса состоит из восьми этапов. Некоторые из восьми промежуточных веществ этого цикла могут проникать за пределы митохондрий. Одна из этих насыщенных энергий молекул называется альфа-кето-глуторат. В мозгу человека чрезвычайно развита способность превращать в альфа-кето-глутарат в глутаминовую кислоту — очень важную для нашего существования аминокислоту.

Глутаминовая кислота в мозге содержится в гораздо большем количестве, чем во всем теле. Она является транспортом для конечных продуктов распада белков (аминов). Глутаминовая кислота «подцепляет» амин, выносит его за пределы гематоэнцефалического барьера в кровь, затем в печени и в почках освобождается от амина и возвращается в кровоток, после чего может вновь попасть в мозг. В клетках мозга постоянно происходит образование глутаминовой кислоты, потому что во время интенсивной работы мозга непрерывно создаются новые и разбираются старые белки, и очень важно, чтобы весь «мусор» был вынесен.

Что случается, если нарушается способность мозга очищаться от продуктов распада белка — аминов? Когда накапливаются амины, наступает возбуждение (именно поэтому упавшему в обморок человеку дают нюхать чистый амин — нашатырный спирт). Постоянное перевозбуждение от избытка аминов называется синдромом Морфана. Многие умнейшие, гениальные люди страдали этой болезнью. Один из них — Авраам Линкольн. Эти люди имеют массу недостатков и одно преимущество, - большое количество продуктов распада белков в их головном мозгу дает им возможность быть гораздо энергичнее, быть более бодрыми, интенсивнее думать.

Глутаминовая кислота, являясь переносчиком аминов из мозга на периферию, кроме того, может превращаться в гамма-амино-масляную кислоту (ГАМК), и это тоже является завоеванием человечества. ГАМК является тормозным медиатором головного мозга. Если какой-либо нейрон выделяет ГАМК, то воспринимающий её своими рецепторами второй нейрон становится гораздо менее включенным в работу.

Развитие мозга в процессе эволюции происходило таким образом: сначала развивался участок, необходимый для существования данного организма. Когда этого участка не хватало, над старым мозгом создавался обволакивающий его новый мозг, который, как пианист на рояле, начинал играть на более древнем мозгу, и процесс работы мозга превращался из «игры на одной струне» в «игру на многих струнах». Когда и этого мозга не хватало — создавался целый оркестр, которым руководит дирижер по принципу разделения работы более древнего мозга на участки.

Самая молодая кора головного мозга человека (неокортекс) создана из сети ГАМК-эргических нейронов, которые играют на остальном мозгу, как на рояле, при помощи ГАМК, которые они «выпускают» то в одном, то в другом участке. Этот механизм получил название: ГАМК-эргический шунт головного мозга.

Для работы неокортекса необходимо производство достаточно большого количества ГАМК, и у человека развилась способность синтезировать ГАМК генетически. Появился новый ген, на котором производится фермент глютамат-декарбоксилаза (ГДК). Этот фермент из глютаминовой кислоты делает гамма-амино-масляную. Чем мощнее этот процесс у отдельного человека, тем лучше, дифференцированнее у него мышление.

ГДК устроен хитрым образом, в нем много сульф-гидрильных групп, которые могут очень легко окисляться и восстанавливаться. Благодаря этому ГДК крайне чувствителен к изменению уровня кислорода в окружающей среде. Когда кислорода становится слишком много,  ГДК инактивируется, что и происходит во время гипервентиляции, во время холотропного дыхания.

Кислород также является чрезвычайно реакционноспособным веществом. Не зря в последнее время большое внимание уделяется антиоксидантам, - это не просто модное увлечение. Кислород используется организмом всюду для энергетических превращений. Если посмотреть на нашу жизнь химически, то она представляет из себя управляемые молекулами потоки электронов и протонов. Кислород — универсальный переносчик электронов. Это используется организмом.

Чем отличается современный человек от человека прошлого века? У него гораздо мощнее устроена система окисления в печени, где существует огромная система ферментов, которые объединены под общим названием цитохром-п-450. Эта система способна «набирать силу». Когда человек приучает себя к ядам, он становится резистентным (невосприимчивым) ко все большим дозам этого яда за счет усиления работы окислительной системы. Известно, что если люди, работающие на вредных производствах, начинают пить, то они моментально становятся алкоголиками, поскольку система, окисляющая алкоголь (являющаяся подсистемой цитохрома-п-450), работает очень эффективно, и организму не хватает собственного алкоголя, который в нем вырабатывается.

Почему у нас такая мощная система окисления? Потому, что в качестве необходимой детали в неё входит железо. Именно железосодержащие ферменты занимаются окислением. Железо — макроэлемент, то есть мы должны много получать его с пищей. Работа по окислению настолько тонкая, что она легко может выйти из-под контроля. С участием кислорода создаются вещества — свободные радикалы (супероксид-радикал, гидроксиданион-радикал), которые могут как бы «сходить с крючка». Радикалы начинают окислять и генетический материал (что приводит к мутациям), и клеточные мембраны. Причем испорченная в одном месте клеточная мембрана начинает окисляться подобно распространяющемуся пожару: происходит цепная реакция перекисного окисления липидов, в результате которой гибнут клетки.

У организма есть система защиты от излишнего окисления — ферментативная антиоксидантная система. Самым «медленным» её участком является фермент глутионпероксидаза, который в качестве кофермента работает на селене. А селен является микроэлементом. Поэтому, если мы развиваем оксидантную систему на макроэлементе, то антиоксидантной системе, работающей на микроэлементе, успеть за развитием окисления чрезвычайно трудно, тем более, что у нас существуют сложности с усвоением селена.

Существует и молекулярная антиоксидантная система, - это витамины А (и его предшественник бета-каротин), С, Е, пирогенол-проантоцианид (витамин, относящийся к группе В).

Сейчас во всем мире идет бум, - вышло около 5000 статей о пользе мелатонина как антиоксиданта.

В условиях, когда ядов становится все больше и больше, антиоксидантная система не успевает за развитием оксидантной. Когда человек занимается гипервентиляцией, моментально происходит интоксикация кислородом. В это время хорошо употреблять достаточное количество антиоксидантов.

Процесс гипервентиляции приводит к тому, что углекислота вымывается из мозга, возникает гипокапния (пониженный уровень СО2 в крови).

Оказывается, наш мозг является эталонной системой. За пределами мозга разыгрываются различные химические сражения, а в мозгу поддерживается постоянство нормального уровня веществ. Существует следящая система — клетки-тонициты, - которые измеряют уровень веществ в различных участках организма. Сигнал тоницитов передается в гипоталямус, откуда идет указание изменить нейросекрецию, чтобы привести содержание веществ к норме. Поэтому, если в мозгу возникает гипокапния, то на периферии возникает гиперкапния, клетки закисляются углекислым газом. Условия для того, чтобы гемоглобин в тканях отдавал кислород, сильно смещаются в сторону недополучения кислорода. Когда кислорода в тканях мало, возникают боли в мышцах. Кроме того, в мозгу прекращается работа по созданию ГАМК.

Из ГАМК делается еще и гамма-амино-оксимаслянная кислота — ГОМК, которая является стабилизатором мембран нейронов, и даже в очень плохих условиях не позволяет раскрываться липосомам — хранилищам разъедающих ферментов, которые при выбрасывании в цитозоль приводят к самоперевариванию клеток. Высокий уровень ГОМК приводит к тому, что мозговые клетки начинают по-другому употреблять глюкозу. Обычно 90% глюкозы уходит в цикл трехкарбоновых кислот для образования энергии АТФ, а 10% глюкозы идет на создание ГАМК, которая, в том числе, является очень важным нейромедиатором различительной способности, «нейромедиатором интеллигентности». Затем из ГАМК образуется некоторое количество ГОМК, которая предохраняет нервные клетки, «консервируя» их.

Во время гипервентиляции 40% глюкозы идет на образование ГАМК. Именно здесь начинается индукция на уровне генома: организм «задумывается» о том, что не хватает ГДК, и клетки начинают производить м-РНК, информосомы. Продукция информосом употребляется с катастрофической силой, поэтому многие информосомы отдают свою белковую оболочку, м-РНК обнажается, возникает чистый генетический материал.

Кроме того, в экстремальных условиях у нас повышенное производство стрессовых гормонов — клюкокортикоидов, которые обладают способностью внедряться в клеточное ядро и вставлять в ДНК какой-либо генетический материал. Именно поэтому легче всего заболеть вирусной инфекцией в состоянии стресса: ДНК вируса легче встраивается в ДНК клеток при участии клюкокортикоидов.

В условиях гипервентиляции увеличивается доза гена, кодирующего ГДК в ядрах клеток. ГДК — тот самый фермент, который позволил человеку стать человеком за счет продуцирования больших количеств ГАМК. Если гипервентиляция проводится регулярно и достаточно мощно, создаются условия, когда генетический материал выходит за пределы клеток мозга, проникает в ликвор, через пахионову грануляцию выходит в кровоток, разносится по всему телу. Стресс продолжается и способствует проникновению генетического материала в половые клетки, и тогда происходит наследование.

Занимаясь холотропным дыханием и подобными техниками, мы способны в последствии рожать детей с более мощной самой новой системой функционирования мозга — ГАМК-эргической системой мозга.

Почему мы испытываем такие мощные ощущения в процессе холотропного дыхания? Гипокапния в центре способствует процессам расщепления белков в нейронах (процессам катаболизма), которые регулируют процессы анаболизма (синтеза белков) и многие физиологические и поведенческие реакции организма. Белки расщепляются на пептидные участки, имеющие очень интересные свойства. Получаются также конечные продукты в виде аминокислот, которые переаминируются, превращаясь во всевозможные психостимуляторы.

Процесс дыхания сопровождается вазоконстрикцией — изменением кровотока, спазмом мелких сосудов головного мозга. Организм при участии ГАМК-эргического шунта побуждает сеть капилляров головного мозга к разветвлению, то есть наш мозг становится лучше кровоснабжаем. В этом смысле эффект гипервентиляции подобен эффекту длительного употребления пироцетама (или ноотропила), который наращивает сеть капилляров головного мозга.

Также улучшается способность мозга производить ГАМК, то есть повышается тормозная способность, улучшается мышление. Это подход к лечению эпилепсии у детей, у которых повышена судорожная активность мозга. ГАМК-эргическая система взрослеет (полностью формируется) только к сорока годам. Она препятствует развитию очагов эпилепсии. У меня есть несколько пациентов, которых я смог избавить от эпилепсии при помощи интенсивных упражнений.

Интоксикация кислородом прежде всего касается неокортекса — самого нового слоя ГАМК-эргических нейронов головного мозга, за счет производства фермента, присущего только человеческому мозгу — глютамат-декарбоксилазы (ГДК), переводящей глютаминовую кислоту в гамма-амино-маслянную. Таким образом, мы тренируем свою систему продукции данного фермента и даже способствуем передаче этого свойства будущим поколениям.

 

Литература:

  1. Журнал «Успехи современной биологии» 1989 г. том 107, выпуск 3, «Метаболическая роль ГАМК-эргического шунта в центральной нервной системе при экстремальных состояниях»;
  2. Метаболическая активность мозга, - Ленинград, из-во Медицина.

Начало Начало / Биохимия стресса Биохимия стресса
© 2014 Ассоциация Трансперсональной Психологии и Психотерапии   Размер шрифта: Маленький размер шрифта fsz fsz fsz
scroll




Яндекс цитирования